Стальная Нелл - Страница 3

А ураганы? А цунами? А смерчи и торнадо? Все эти Эсмеральды, Аделаиды и Фьореллы, в одну секунду стирающие с лица земли целые города? Нелл прекрасно знала, сколько горя мог принести людям один средненький торнадо, и именно поэтому всегда неистово спорила с теми, кто хвастливо провозглашал абсолютное господство человека на Земле. Посмотрели бы они, во что торнадо Мачо превратил за две секунды большой башенный кран с дистанционным управлением, гордость его создателей и разработчиков! Искореженные куски арматуры, груда обломков и голубенькие искры остаточного электричества.

Единомышленников она нашла неожиданно для себя самой два года назад. С Мелани Саунд она познакомилась на одной вечеринке, где услышала ну прям свои слова:

— Какой, к черту, царь природы! Не смешите меня, юноша. Посмотрите на себя в зеркало. Вам сколько? Двадцать семь? Тридцать? Вон пузо, вот второй подбородок, наверняка одышка и давление. Вы едва ли сможете подняться в свой пентхаус по лестнице, не дав дуба этаже на пятнадцатом.

— Мисс Саунд, но ведь…

— Крошечная блоха в прыжке поднимает свой стократный вес. Тушканчик — четырнадцатикратный. Гепард легко догоняет “порше”. Птицы ориентируются на бескрайних просторах неба без всякого радара. Собаки находят свой дом за сотни километров. Да идите вы к черту, цари недоделанные! Вас всех может убить всего одна бактерия из моих пробирок, а она, между прочим, вообще одноклеточная!

Нелл тогда плюхнулась рядом с разъяренной смуглянкой на диван и мрачно протянула ей руку.

— Нелли Куинс. Метеослужба Сиднея.

— Мелани Саунд. Бактериолог.

Через пару месяцев потребовалось набрать группу для экспедиции на Риф, и Нелл без раздумий позвонила Мелани. С тех пор они стали неразлучны — на время работы. Так странно, Сэма она знала давным-давно, еще со студенческих лет, но ни Сэм, ни Мел, ни сама Нелли никогда не делились друг с другом подробностями личной жизни. Заканчивалась очередная экспедиция — и они разъезжались по домам, а где эти дома, кто в них ждет их возвращения, неизвестно.

Сама Нелл жила в просторном светлом доме на побережье, в шести часах езды от Сиднея, местечко Даббо Рото. Ей принадлежали десять акров земли, табун лошадей, стадо овец и ощущение практически абсолютного счастья. Дома ее ждали всегда, в любой день и час, радовались ее успехам, переживали из-за неприятностей.

Семья Нелл — ее крепость, ее тыл, ее космос и ее божество. Первым шел Лучший Мужчина на Свете. Потом Матауа, шестидесятилетняя маорийка, ведьма и неряха, на которой держался весь дом. Старый браконьер Фил — главный специалист по всей копытной живности. И еще с десяток тех, кого принято называть прислугой. На самом деле все они были членами ее семьи, знали это и ценили, а она их всех очень любила.

Когда-то у Нелл были мама и папа, дедушка-финансист, шикарная квартира в Сиднее, кукольный дом для Барби и все, что только душе угодно. Потом разразился финансовый и нефтяной кризис, деда хватил удар, папа ушел от мамы и женился на юной фотомодели, а мама уехала в Европу. Одиннадцатилетняя Нелл отправилась в дорогой колледж-интернат, имея за спиной приличную сумму на банковском счете. Честно говоря, она очень плохо помнила первые месяцы обучения. Она была слишком ошеломлена случившимся с ее семьей, а больше всего тем, что оказалась никому не нужна.

Законы интерната одинаковы во всем мире и очень похожи на законы тюремные. Через полгода изнеженная принцесса в кисейном платьице превратилась в озлобленного зверька с вечно разбитыми коленками, злющими зелеными глазищами и презрительно поджатыми губами. О прошлой жизни она больше не вспоминала. Никогда.

Интернат научил ее драться до победы, ценить истинных друзей и презирать изнеженных лентяев. Сумма на счете значительно уменьшилась, однако еще позволила поступить после колледжа в университет Сиднея. Она хорошо училась, потому что знала, что за нее никто ничего в жизни делать не будет. У нее просто не осталось никого, кто бы мог и хотел этим заняться.

Мама растворилась в туманной дали Европы, видимо навсегда, а вот отец объявился, это случилось в самый трудный период жизни Нелл и вызвало у нее только раздражение. Постаревший и сильно сдавший экс-плейбой мялся, жался, пытался попросить у нее прощения, а она стояла, скрестив руки на груди, и сверлила его презрительным зеленым взором, не очень и вслушиваясь в то, что ей пытался сказать предавший ее папа.

Так он и уехал — непрощенным дочерью. И умер через полгода. После его смерти выяснилось, что старый дедушкин дом на побережье теперь принадлежит Нелл, а вот денег на его содержание нет. Она взяла Самого Лучшего Мужчину на Свете и отправилась в родовое гнездо — как она думала, попрощаться с ним навсегда и продать.

На пороге светлого и белого дома, традиционно австралийского, одноэтажного, длинного, с хитроумным воздуховодом под крышей и полом, с плющом на стенах, с черепичной крышей и выскобленными добела деревянными полами — на пороге стояла абсолютно черная курчавая тетка с недовольным выражением лица. Тетка была босая, с трубкой в зубах, а одежда ее состояла из цветастой юбки в оборках и драной футболки с полустершейся надписью “Дип Перпл” на груди. Нелл шагнула навстречу — и тут тетка с гортанным клекотом кинулась ей на шею и принялась причитать и ворковать. Тут-то Нелл и узнала свою няньку, маорийку Матауа. Десять прожитых лет превратили статную красавицу почти в старуху, но угольки глаз горели так же неистово, и жесткие от работы руки обнимали надежно и нежно. А потом старый Фил показался из-за угла, седой, усатый, пахнущий лошадьми и свежим сеном, и в голубых его глазах сияла такая радость, что Нелл заплакала. Впервые за десять лет. И поняла, что вернулась Домой.